Райский сад - Страница 26

– Вот и хорошо, – сказала она. – Потому что я решилась.

– Да ни на что ты не решилась, – сказала девушка.

– Нет, решилась, мне понравилось, и я хочу еще выпить.

– Ничего не произошло, Дэвид, – сказала девушка.

– Утром я остановила машину на пустынном участке дороги и поцеловала ее, а она меня, потом на обратном пути из Ниццы еще раз и вот только что, когда мы выходили из машины. – Кэтрин смотрела на него, и во взгляде ее была одновременно и нежность, и непокорность. Потом добавила: – Это было забавно, и мне понравилось. Ты тоже поцелуй ее.

Дэвид повернулся к Марите, и она неожиданно прильнула к нему и поцеловала его. Он не собирался целовать ее и не ожидал, что так получится.

– Хватит, – сказала Кэтрин.

– А ты что скажешь? – спросил Дэвид. Девушка казалась смущенной и одновременно счастливой.

– Я счастлива, как ты и хотел, – сказала она.

– Ну вот, теперь все довольны, – сказала Кэтрин. – Разделили вину поровну.

Они великолепно пообедали и выпили холодного тавельского с hors d'oeuvres, цыпленком, вареным мясом, салатом, фруктами и сыром. Они сильно проголодались, но держались непринужденно и за едой весело шутили.

– К ужину или даже раньше мы приготовили потрясающий сюрприз, – сказала Кэтрин. – Знаешь, она сорит деньгами, как подвыпивший индеец – хозяин нефтеносного участка.

– Индейцы симпатичные? – спросила Марита. – Или похожи на магарадж?

– Дэвид расскажет тебе про них. Он родом из Оклахомы.

– А я думала, он из Восточной Африки.

– Нет. Кое-кто из его предков удрал из Оклахомы и увез его еще мальчиком в Восточную Африку.

– Должно быть, это очень интересно?

– Он написал роман о том, как в детстве жил в Восточной Африке.

– Я знаю.

– Ты его читала? – спросил Дэвид.

– Да, – сказала Марита. – Хочешь расскажу?

– Нет, – сказал он. – Мне знакомо содержание.

– Очень грустный роман, – сказала она. – Это ты об отце писал?

– Отчасти.

– Должно быть, ты очень любил его.

– Да.

– Ты мне о нем никогда не рассказывал, – сказала Кэтрин.

– Ты не спрашивала.

– А ты бы рассказал?

– Нет, – ответил он.

– Мне очень понравилась книга.

– Не переигрывай, – сказала Кэтрин.

– Я и не думала.

– А когда ты целовала его…

– Это была твоя идея.

– Не перебивай меня, – сказала Кэтрин. – Я хотела спросить, когда ты целовала его, ты думала о нем как о писателе или тебе было просто приятно?

Дэвид налил себе вина и сделал глоток.

– Не знаю, – сказала девушка. – Я не задумывалась.

– И то хорошо, – сказала Кэтрин. – А то уж я испугалась, что все дело в вырезках.

Девушка удивленно посмотрела на них, и Кэтрин пояснила:

– Вырезки из газет о его второй книге. Он ведь уже две написал.

– Я читала только «Порог».

– Вторая книга о летчиках на войне. Лучше его никто не написал о летчиках.

– Чушь, – сказал Дэвид.

– Прочтешь, сама увидишь, – сказала Кэтрин. – Что бы написать такую книгу, надо было самому полностью выложиться или погибнуть. Не думай, что я ничего не смыслю в книгах Дэвида, потому что целую его не как писателя.

– По-моему, самое время для сиесты, – сказал Дэвид. – Тебе нужно вздремнуть, дьяволенок. Ты устала.

– Я заболталась, – сказала Кэтрин. – Спасибо за прекрасный обед, и извините, если я наговорила лишнего и расхвасталась.

– Мне так понравилось, что ты говорила о книгах, – сказала девушка. – Ты просто прелесть.

– Я так не думаю. Я устала, – сказала Кэтрин. – У тебя есть что почитать, Марита?

– Осталась еще пара книг.

– Можно заглянуть к тебе попозже?

– Если хочешь, – сказала девушка.

Дэвид старался не смотреть на девушку, а она – на него.

– Я тебе не помешаю? – спросила Кэтрин.

– Да я ничем особо важным не занята, – сказала Марита.

Когда, Кэтрин и Дэвид остались вдвоем, ветер за окном почти совсем стих, и сиеста мало напоминала их обычный полуденный отдых.

– Могу я теперь рассказать тебе?

– Не трудись.

– Нет, лучше я расскажу. Утром, сев за руль, я испытывала какой-то страх и пустоту и старалась ехать особенно осторожно. Потом впереди на горе показались Канны, и дорога вдоль моря была совершенно пуста, и, когда я обернулась, позади тоже никого не было, и тогда я свернула с дороги в заросли. В том месте они напоминают полынь. Я поцеловала ее, и она ответила, и ощущение было такое необычное. Мы посидели в машине, а потом поехали в Ниццу, и я не знаю, что думали окружающие. Мне уже было все равно, и мы всюду ходили вместе и покупали все, что захочется. Ей нравится покупать. Кто-то грубо пошутил, но это пустяки. По дороге домой мы снова остановились, и она предложила, чтобы я теперь была ее подружкой, а я ответила, что мне безразлично, все равно я ощущала себя женщиной и не знала, что нужно делать. Никогда не чувствовала себя такой растерянной. Но она была очень мила и, по-моему, хотела помочь мне. Не знаю. В общем, она была очень мила, и я вела машину, а она сидела рядом, хорошенькая и счастливая, и была такой ласковой, как бываем мы с тобой или я с тобой, и я сказала, что не смогу вести машину и нам лучше остановиться. Я только поцеловала ее, но было так хорошо. Ну, и мы посидели немного, а потом я сразу поехала домой. Возле самого дома я еще раз поцеловала ее, и мне снова понравилось, и мы были счастливы, и я ни о чем не жалею.

– Ну, теперь, когда ты наконец попробовала, – сказал Дэвид, тщательно подбирая слова, – надеюсь, с этим покончено?

– Вовсе нет. Мне понравилось, и я не собираюсь от этого отказываться.

– Нет?

– Нет. Наоборот, я не остановлюсь, пока мне не надоест. Или я научусь владеть собой.