Райский сад - Страница 23

– Я уже счастлива, – сказала девушка. – Я бы выпила мартини. За руль мне теперь не садиться.

– Выпьешь вечером, – сказала Кэтрин.

– Как хорошо. Можно, мы пойдем посмотрим комнаты и покончим с делами?

Дэвид подвез Мариту в город, чтобы забрать ее чемоданы и большую старенькую «изотту» с открывающимся верхом, оставленную в Каннах у входа в кафе.

По дороге она сказала:

– У вас очаровательная жена, я в нее просто влюблена. Она сидела рядом на переднем сиденье, и Дэвид не видел, залилась ли она румянцем.

– Я тоже в нее влюблен, – сказал он.

– А я и вас люблю, – сказала она. – Это плохо?

Он убрал одну руку с руля, обнял ее за плечи, и она прильнула к нему.

– А вот увидим, – сказал он.

– Хорошо, что я поменьше.

– Меньше кого?

– Кэтрин, – сказала она.

– Это еще что за вздор?

– Я хотела сказать, я подумала, вам может понравиться кто-нибудь моего роста. Или вы любите только высоких?

– Кэтрин не такая уж высокая.

– Конечно же, нет. Я только хотела сказать, что я поменьше.

– И к тому же темноволосая.

– Да, мы будем хорошо смотреться вместе.

– Кто это мы?

– Я и Кэтрин, я и вы.

– Да уж!

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что раз мы все вместе и все хорошо выглядим, то нам ничего не остается, как хорошо смотреться всем вместе.

– Да, мы уже вместе.

– Нет. – Он вел машину одной рукой, откинувшись на спинку сиденья, и смотрел вперед на дорогу, дожидаясь, когда появится перекресток. – Мы всего лишь едем в одной машине, – сказал он.

– Но я чувствую, что нравлюсь вам.

– Понравиться мне не сложно, только это мало что значит.

– Кое-что значит.

– Только то, что я сказал.

– Что-то очень приятное, – сказала она и замолчала, и они сидели так, пока не свернули на бульвар и не подъехали к потрепанной «изотте-фраскини», стоявшей под старыми деревьями у входа в кафе.

Улыбнувшись, она вышла из маленького голубого авто.

После того как девушка устроилась в двухкомнатном номере, Кэтрин и Дэвид остались вдвоем в своей комнате, слушая, как шумят на ветру кроны сосен.

– Думаю, ей будет удобно, – сказала Кэтрин. – Правда, лучшая комната, если не считать нашей, та, в дальнем конце, где ты работаешь.

– Я не собираюсь ее уступать, – сказал Дэвид. – Не собираюсь, черт побери, и не уступлю комнату ради какой-то заграничной сучки.

– Ты что так разбушевался? – сказала Кэтрин. – Никто тебя об этом не просит. Я только сказала, что твоя комната лучше. А эти две рядом с ней тоже вполне подходят.

– Да кто она такая, в конце концов?

– Не заводись. Славная девочка, и мне она нравится. Конечно, непростительно было привести ее, не спросив тебя. Я виновата. Но что сделано, то сделано. Я думала, ты будешь доволен, если у меня появится подружка. Всего лишь приятельница, чтобы не скучать, пока ты работаешь.

– Я доволен, раз тебе обязательно кто-то нужен.

– Мне никто не нужен. Я случайно встретила приятного человека и решила, что и тебе будет веселее, если кто-нибудь побудет с нами недолго.

– Но кто она?

– Документы я не проверяла. Можешь допросить ее, если тебе надо.

– Ладно, по крайней мере она привлекательна. Но чья она?

– Не груби. Ничья.

– Скажи прямо.

– Ну хорошо. Она влюблена в нас обоих, если только я не помешалась.

– Ты не помешалась.

– Может быть, пока нет.

– Тогда зачем все это?

– Сама не знаю.

– Я тоже.

– Странно и забавно.

– Не думаю, – сказал Дэвид. – Пойдем купаться? Вчера мы пропустили.

– Пойдем. Ее позовем? А то как-то невежливо.

– Придется надеть купальные костюмы.

– При таком ветре это не имеет значения. Все равно на песке не полежишь и не позагораешь.

– Я люблю плавать с тобой без одежды.

– Я тоже. Но может быть, завтра ветер стихнет.

Потом, когда все трое ехали по дороге на Эстерель и Дэвид досадовал и проклинал слишком резкие тормоза большой старенькой «изотты», которой, кроме всего, срочно требовался ремонт двигателя, Кэтрин сказала:

– Здесь есть две-три бухточки, где мы плаваем без купальников. Только так и можно по-настоящему загореть.

– День сегодня неподходящий для загара, – сказал Дэвид. – Слишком ветрено.

– Если хочешь, можем поплавать без купальников, сказала Кэтрин девушке. – Если Дэвид не возражает. Вот будет славно.

– С удовольствием, – сказала девушка и повернулась к Дэвиду: – Вы не возражаете?

Вечером Дэвид приготовил мартини, и девушка сказала:

– Здесь всегда так хорошо, как сегодня?

– Сегодня был приятный день, – сказал Дэвид.

Кэтрин еще не вышла из комнаты, и они сидели вдвоем возле небольшого бара, сооруженного прошлой зимой месье Оролем в просторном прованском зале.

– Когда я пью, мне так и хочется сказать что-то лишнее, – сказала девушка.

– Не говори.

– Тогда зачем пить?

– Дело не в вине. Ты и выпила-то чуть-чуть.

– Вам было неловко, когда мы купались вместе?

– Нет. А по-твоему, должно было?

– Нет, – сказала она. – Мне понравилось.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Как мартини?

– Очень крепко, но хорошо. Вы с Кэтрин никогда ни с кем так не плавали?

– Нет. Зачем?

– Я стану совсем коричневой.

– Не сомневаюсь.

– А вам не хочется, чтобы я сильно загорела?

– У тебя хороший загар. Можешь вся стать такой, если хочешь.

– Я подумала, может быть, вы хотите, чтобы у вас была одна женщина посветлее?

– Ты не моя женщина.

– Нет, ваша, – сказала она. – Я ведь уже вам сказала.

– Ты уже разучилась краснеть.

– После того как мы вместе купались, да. И надеюсь, надолго. Поэтому я все вам и рассказала. Так мне легче.